Природа женщины является иллюстрацией квантовой запутанности. Она одновременно может совмещать два диаметрально противоположных состояния: хаоса и порядка, абсурда и логики, лжи и правды, зла и добра. Совмещение принципиально несовместимого для женского ума является естественным и обыкновенным, как правая рука и левая (отсюда парадоксы «женской логики»). И какой из вариантов выстрелит никто заранее не знает. Ну и самое главное, если выстреливает вариант распада, то женщина не видит в этом негатива, даже если вокруг рухнет весь мир. Для женщины смерть является таким же естественным процессом, как и жизнь. Она просто любуется перед зеркалом, поворачиваясь, то правой стороной, то левой. Ведь красота есть не только в процессах гармонии, жизни и созидания. Существует также эстетика распада — война и смерть так же по-своему прекрасны. Поэтому для женщины приоритетным критерием является именно красота, а не какие-либо морально-нравственные ценности: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз…» (Быт. 3:6).

Месячные истечения у женщины (пролитие крови) — это образ смерти, являющейся неотъемлемой частью процесса рождения и жизни. В состоянии безконечно дробящегося бытия-времени (во веки веков) человек всегда рождается в проклятие смерти.

Когда женщина тянет одеяло на себя, она становится, не то чтобы Иезавелью, а самим сатаной, ужасом для всех чертей ада. Без духовной субординации женщина превращается в настоящего антихриста: с внешней обертки — ангел света, а внутри — ночной кошмар для самой смерти. Одни боялись Пью, другие — Билли Бонса, а женщину боялся сам древний змий, вместе со зверем и лжепророком его 😂

Ибо, сказано: «Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава — муж, а Христу глава — Бог» (1Кор. 11:3).

При нарушении духовной субординации, мужчины не менее ужасны, но женщина является последним звеном творения, поэтому она является точкой отсчета, как для греха и смерти, подобно Еве, так и для спасения и жизни вечной, подобно Богородице.

«Итак желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения; чтобы также и жены, в приличном одеянии, со стыдливостью и целомудрием, украшали себя не плетением волос, не золотом, не жемчугом, не многоценною одеждою, но добрыми делами, как прилично женам, посвящающим себя благочестию.

Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии.

Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (1Тим. 1:8-15).

В Троице нет и не может быть женского начала. Женщина, как создание Божие, тем и прекрасна, что создана по принципу квантовой неопределенности, она одинаково может быть, как с Богом, так и без Бога. В этом заключен фактор абсолютной творческой свободы человека. Через женское начало человек начинает свой путь с абсолютно чистого листа (или же самого грязного, без особой разницы…) и начинает своё движение к Богу Отцу. И в результате этого свободного и духовно-творческого пути в человеке взращивается оригинальный ракурс на Бога, такой, какой Сам Бог заранее представить не может. Женское начало целиком относится к природе тварной. Это явление временное в прямом и переносном смысле. Женская природа может существовать только там, где существует процесс дробления бытия, что не мыслимо для божественной природы. И как только время побеждается вечностью, то и женское начало исчезает вместе с ветхим состоянием мира.
 
Таким образом, в бытии Пресвятой Троице присутствовать женское начало никак не может, т.к. женская природа по своей сути целенаправленно выражает идею полной противоположности тому, что есть Бог. Это временная платформа, для построение богоподобного ракурса, которая, подобно ступеням ракеты, отстреливается и остается в ветхом прошлом, а головная часть, достигнув фаворского преображения, перестает быть женской и уходит в вечность, как Адам Новый.